Всякого, кто интересуется историей отечественной богословской мысли, с первого взгляда поражает отсутствие почти до половины XVII века, в отличие от Византии и Запада, оригинальных русских научных богословских трактатов и исследований догматического характера вообще и о Церкви в частности. Это отсутствие письменных богословских трудов по- родило на Западе, а под его влиянием отчасти и в самой Руси, мнение о застое или неразвитости русской богословской мысли, о религиозной дремоте и невежестве. Философ и историк Густав Шпет, например, характеризует всю допетровскую эпоху, как время «душного тумана всеобщего невегласия. 

Неосновательность такого мнения очевидна. Богословие, в широком смысле, есть функция Церкви. Поскольку Церковь на Руси существовала, то было и богословие, правда, не в словесных, а в иных формах. Негативное же восприятие Западом нашей истории объясняется, во-первых, особенностями самого западного метода мышления, пронизанного формально-схоластическим духом, слишком рационалистическим подходом к таинственно-глубокой религиозной теме, и, во-вторых, отсутствием должного проникновенно-любовного внимания к другим сторонам религиозной жизни русского народа. Дело не в отсталости или запоздалости нашего богословского развития. Ведь первый опыт переживания и осмысления Церкви был осуществлен русскими людьми еще на заре принятия христианства. Испытав через своих посланников все веры, русский человек только в православном храме, в молитвенном единении всех верующих во Христа почувствовал истинность новой религиозной жизни. В церкви он прикоснулся сердцем к небесной красоте и изведал сладость богообщения. «И пришли мы В Греческую землю и ввели нас туда, где служат они Богу своему, и не знали-на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как и рассказать об этом. Знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми, и службы их лучше, чем во всех других странах. Не можем мы забыть красоты той, ибо каждый человек, если вкусил сладкого, не возьмет потом горького; так и мы не можем уже здесь пребывать в яэычестве"

Омывшись в 988 году в водах Днепра святым крещением, Киевская Русь с этого момента была вчленена Духом Святым в благодатную полноту Церкви Христовой, и с этого момента началось русское богословствование о Церкви. Со времени крещения родилось новое для самосознания народа понятие- русская Православная Церковь. И нужно было вжиться и постараться уяснить себе, что такое Церковь Божия вообще, живую часть которой отныне представлял собой русский народ. Откуда русский народ мог почерпнуть нужные ему знания? Источники для получения знания были даны и доступны с самого появления у нас христианства. От греков Русь приняла целиком всю полноту средств Божественной икономии: Священное Писание и Предание, догматику, канонику, богословие святых отцов, историю, богослужение, храмовую архитектуру, иконографию и т.д. Все это стало областью не только религиозных переживаний, но и изучения для нахождения ответов на стремительно возраставший поток религиозных вопрошаний. Несомненно, первые сведения о Церкви русский народ нашел в Священном Писании, ранее переведенном на родной славянский язык святыми равноапостольными братьями Кириллом и Мефодием. И хотя ни Господь, ни апостолы, как явствует из Священного Писания, не дали единого отвлеченно-логического, научного или философского понятия о Церкви, Священное Писание содержит разнообразные сведения о Церкви и ее определения, которые при объединении их в одно систематически-стройное целое дают достаточно полное представление о ней. Священное Писание заключает в себе и догматико-метафизическое определение Церкви (Еф.1,23), и символические определения ее как здания (Мф.16, 16-19; Еф.2,20-22), тела (Еф.4,15-16; Кол.2,19), жены- невесты (Мф.21,5), и аллегорическое определение ее в связи с учением о Царстве Божием, и определение ее основных свойств: неодолимости ее «враами ада» (Мф.16,18), единства и единственности, святости и универсальности. Существовали уже в домонгольский период и различные переводные толкования на Священное Писание. Были переведены на славянский язык и книги догматического характера: «Точное начертание православной веры» Иоанна Дамаскина, «Поучения огласительные и тайноводственные» Кирилла Иерусалимского, «Слово против ариан. Афанасия Александрийского, некоторые Слова Григория Богослова и Мефодия Патарского.

Наглядным выражением догмата о Церкви и ее основных свойствах служили для русского человека храмы и весь строй богослужебной жизни. Храм и Церковь-синонимы в русском языке, как и во мно гих языках. Храм изображает Церковь-мистическое тело Христово. Конкретно тело Христово верующие видели, осязали и вкушали за литургией в таинстве Евхаристии. Агнец на дискосе и частицы вокруг него, вынутые в честь Богоматери и святых, за живых и умерших,- первое, малое по объему, концентрированное явление самой Церкви. Как множество зерен превращаются в единый хлеб, так и все верующие и живущие во Христе сознавали и чувствовали себя частицами этого хлеба.

Вторая, более широкая по объему сфера, выражающая идею соборности и единства жизни Церкви при многообразии ее участников,- это алтарь, где престол и жертвенник-священные места особого Божьего присутствия, где иконы выражают присутствие Богоматери и святых, а священник - предстоятель и молитвенник перед престолом Божиим за живых и умерших.

Еще более широким кругом, выражающим идею полноты, плиромы Церкви был весь храм и пространство вокруг него. Алтарь изображает Царство Христово, иконостас и иконы святых на стенах храма говорят об их реальном пребывании здесь, среди молящихся внутри храма. В притворе отпевали и вокруг храма хоронили почивших, которые также оставались участниками божественной службы, ибо для живого Бога нет мертвых, но все живы.

Идея универсальности, кафоличности Церкви выражена не только в горизонтальной плоскости - в ширину и глубину, но и в вертикальном измерении. Купол храма символизирует Главу Церкви Христа, барабан купола-Богоматерь, стены и столпы храма - чины святых. Ниже их стояли молящиеся, а под храмами часто находились усыпальницы.

Развернутый многоярусный деисисный чин иконостаса, где вокруг Христа собрано облако Его свидетелей, тяготеющих к Нему как к духовному и композиционному центру, раскрывает идею вселенского характера Церкви. Таким образом, все пространство внутри храма пронизано идеей воцерковления плоти мира, становления его Царством Божиим.

Но этой же идеей наполнено, оживлено и самое течение времени. Достаточно вспомнить ежедневный суточный круг молитвословий, где положены молитвы Христу, Богородице, ангелу хранителю, святым, молитвы за живых и умерших; седмичный круг со специальным посвящением дней: и годовой богослужебный цикл с праздниками Господними, Богородичными, в честь Предтечи Иоанна, святых и днями особого поминовения усопших.

Так Церковью изначала освящались все сферы бытия человека, все было направлено к тому, чтобы верующий осознал свою жизнь частицей общей жизни Христовой во всех, все располагало его мысль к рассуждению о Церкви. И русские люди не остались глухи к голосу Священного Писания, храмовой архитектуры и богослужения. Они его услышали, восприняли и отозвались на него. Русская Церковь была не только прилежной ученицей, в безмолвии и сосредоточенности самой жизнью постигавшей истину Церкви, питавшейся ею. Она стала и выразительницей своего богословского опыта, который приобрела, затворившись в клеть своего сердца. Многовековое богословское молчание русской Церкви- кажущееся. у нас не было научного богословия, философии о Церкви, но наши предки говорили о ней на другом языке, не менее глубоком и веском, чем словесное богословие,- на языке икон и храмов. Иконы и храмы-живые свидетели того, что неугасимый огонь церковного любомудрия согревал и освещал русскую душу на протяжении многих веков. Они говорят не только о наличии богословских запросов и исканий, но и о том, что создателям русских храмов, творцам неповторимых русских икон в простоте и чистоте их сердец были доступны подлинно апостольские глубины постижения Церкви. Открытое недавно их богословие в образах не ниже, а выше западноевропейского; оно вызывает восхищение всего сегодняшнего культурного мира.

Архитектура и иконография, по которым при отсутствии специальных тематических исследований о Церкви и малочисленности литературных памятников вообще можно косвенно проследить историю развития учения о Церкви в Древней Руси,-это разные области творчества, но существуют они не изолированно друг от друга, а тесно связаны и оказывают взаимное влияние. В основании их внутренней сплетенности и общности лежит единство идеалов и психологии, выразителем которых был человек Древней Руси. В стиле архитектуры и иконографии Древней Руси можно выделить несколько наиболее оригинальных по внутренним и внешним признакам направлений, хронологически между собой не совпадающих и составляющих основу для периодизации древнерусского церковного искусства.

Монументально-эпический стиль характерен для XI-XIII веков, когда Церковь раскрывалась преимущественно со стороны онтологической, как вечно сущее, как обладательница сверхчеловеческого Божественного начала.

Экспрессивно-эмоциональный стиль отличает конец XIV и ХV век. Здесь Церковь выступает в архитектуре и иконографии не только как хранительница непреходящего, но также - и в еще большей мере - как носительница вечнообновляющейся жизни, как обладательница новой созидающей силы.

Стиль психологической умиротворенности (ХУ в.) на первый план выдвигает понятие органического единства в многообразии. Церковь рассматривается как источник вселенской, космической гармонии.

 Этот период сменился периодом биографизма (XVI в.), а затем под влиянием западной мысли и образа жизни постепенно наступает период обмирщения, начинается кризис древнего сознания и намечается переход к новому времени.

Рассмотрим прежде архитектурные формы древних русских храмов, которые определяются не толь- ко эстетическим вкусом и требованиями техники, но выражают и определенный богословский замысел. «Формы религиозного искусства суть плоть и кровь религиозной идеи. Какова идея, такова и форма, и наоборот-по форме мы сможем судить об идее, ее одушевляющей.

Храм видимый, по словам церковного историка Евсевия, должен быть «устроен по образу храма невидимого, то есть Церкви, и существенно ей уподобляться. Он есть дом Божий, потому что в нем пребывает Бог и находятся верующие, уготовавшие себя сосудами Духа Божияя.

Если мы обратимся к молитвам на освящение храма, то увидим, что « ... храм именуется там «домом небоподобным», «образом жилища Божия. и освящается он «во образ святейшей Церкви Божией», по словам ап. Павла (Еф. 1,23; Кол. 1,18). Храм - понимается здесь как образ, икона Церкви, мистического тела Христова».

Как и у греков, постоянным руководством которых в деле строительства храмов на первых порах пользовались славяне, основными типами храмов на юге и на севере России были кубический и базиликовый - в виде корабля. К этим двум главным типам нужно еще добавить такие самобытные русские формы, как четверик на четверике, восьмерик на четверике и столп, или шатер, первоначально применявшиеся на севере в деревянных сооружениях, а затем перенесенные в архитектуру каменных храмов. Но при любой форме храм прежде всего воспринимается как единое здание, слагаемое из многих частей, назначение которых не одинаково: без одних здание может существовать, без других оно рушится. В каждом строении есть краеугольный камень, фундамент, поддерживающий все здание, без которого оно распадется. Церковь Христова, во образ которой устрояется здание храма, имеет свое метафизическое основание, на котором вся она зиждется, свой краеугольный камень, которым является исповедуемый Сыном Бога Живого (Мф.16, 16) Господь Иисус Христос (1 Kop.3,1 1). Храм являет образ единства Церкви. Христовой при множестве входящих в нее членов. Как здание храма слагается из многих камней, каждый из которых имеет свое назначение в общей гармонии целого, так и члены Церкви-каждый выполняет свою функцию. «Вы-тело Христово, а порознь-члены. И иных Бог поставил в Церкви, во-первых, Апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями; далее, иным дал силы чудо- действенные, также дары исцелений, вспоможения, управления, разные языки» (1 Kop.12, 27-28).

Но Церковь, в отличие от мирских, светских построек, есть строение «живое», расширяющееся, растущее в город, в небесный Иерусалим. Каждый камень мистического здания Церкви, преображаясь в жилище Божие Духом (Еф.2,22), становится новым живым храмом Божества (l Петр.2,4-5), будучи утвержден «на основании апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем, на котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святый храм в Господе» (Еф.2,20-21). В этом отношении характерно постепенное развитие архитектурных форм храмов от более простых к более сложным, развернутым и многообразным. Как зерно христианской веры вырастает в могучее ветвистое дерево, так и храмы растут вширь и ввысь-появляются галереи, роскошные крыльца, различные служебные пристройки, четверик становится на высокую подклеть, затем добавляется второй неравный четверик или восьмерик, строятся высокие колокольни и т.п. Храм «раскрывает свои объятия», приводит к себе, стягивает и воцерковляет окружающий его мир. Вокруг храма возникают селения, города, которые он ассимилирует, возглавляет, окормляет и ведет «от суетного сего и мимотекущего бедного жития во он некончаемый век» .

Внутри храма, при ограниченности объема, впечатление не мертвого, тяжелого, мрачного, а живого, растущего, всеобъемлющего строения достигалось особым умением распределить свет, создать им ощу- щение легкости, воздушности и надмирности.

Таким образом, здание храма в материале и форме являет символ единства, стройности и монолитности Церкви, говорит о непреходящей, самотождественной Божественной вечности и есть откровение онтологического свойства Церкви.

Но этот образ недостаточен, ибо здание не обладает внутренним единством, отдельные его части лишь внешне соприкасаются. Образ здания восполняется образом растения, которое говорит об органическом развитии, росте Церкви. Но И этот образ оказывается неполным для символизации соотносительности  и взаимной обусловленности отдельных частей. Символом этой стороны Церкви является живой человеческий организм, тело. Изображением живого человеческого тела через посредство Евхаристического образа был храм кубический. Конечно, куб символизирует и камень веры, и незыблемость Церкви как столпа и утверждения истины (1 Тим.3,15), и неодолимость ее вратами ада (Мф.16,18). Но кроме того, эта форма древних храмов находится в особой, непосредственной зависимости и от жизненности и правдивости евхаристических переживаний древних русских зодчих. Тело Христово они видели, осязали и вкушали за литургией в таинстве Евхаристии. Лежащий на дискосе Агнец, который за литургией становится истинным Телом Христовым, имеет кубическую форму. Церковь есть тоже тело Христово и потому должна иметь форму Агнца-кубическую. Другими словами, мысль можно представить движущейся по такой тройственной схеме: Евхаристическое тело - с ним стоит в теснейшем отношении Церковь как невидимое мистическое тело Христово - и вещественный кубический храм как видимый знак этого тела. Дополняя известное изречение Иринея Лионского, можно сказать, что наша храмовая архитектура согласна с Евхаристией, а Евхаристия, в свою очередь, подтверждает учение («Против ересей», IV,18,§5). Основания для признания внутренней связи между телом и храмом ясно даны в пророческом по характеру ответе Самого Господа и пояснении к нему евангелиста Иоанна. «Разрушьте храм сей (Иерусалимский,- по контексту речи), и Я в три дня воздвигну его». Он говорил о храме Тела Своего (Ин.2, 19-21).

Только в человеческом теле, при многообразии составляющих его органов и общем единстве пси- хофизической жизни, проявляется единство и универсальность бытия. Этими же свойствами: внутренним единством и кафоличностью обладает Церковь Христова.

Двуприродность Церкви, где Божественный и человеческий элементы соединены неслитно и нераздельно, есть свидетельство ее реальности и жизнен- ной силы. Как человек состоит из души и тела, так и Церковь соотносительна как с Иисусом Христом, через Которого она сродна Божеству, так и с людьми, в нее входящими, посредством которых она род- нится с миром. По своей мистической природе она имеет неизгладимые черты своего Господа, а по эмпирической-черты тех людей, которые в нее входят. Церковь есть подлинное и всеединое богочеловечество. Глава его-Христос, Новая жизнь, текущая в каждом из его членов, обладающих полной внутренней свободой,-это жизнь Христова.

Таким образом, храм кубический в форме евхаристической плоти определяет Церковь и в моменте статическом, как Тело Христово, и в моменте динамическом, как Жизнь Христову в Его членах. А в синтезе того и другого дается цельное представление о Церкви как организме.

Динамическая, подвижная, человеческая сторона Церкви с особой силой подтверждается в храмах, имеющих форму корабля. При всем многообразии народов, в нее входящих, условий их исторической жизни и действия, Церковь движется, изменяется не хаотически, не бесцельно, не по воле стихий мира сего, но направляется своим Кормчим к определенной Божественной цели - Царству Небесному.

Если Церковь-тело, то, следовательно, призвана включить в себя всю истинную телесность мира. Отсюда понятной становится ориентированность храма на все стороны света, ибо верующие « ... придут от востока и запада, и севера и юга, и возлягут в Царствии Божием. (Лк.13,29). В Церкви не имеют значения этнографические, расовые, национальные особенности ее членов. Она одна для всех. Потенциально объемля все народы и все человечество в целом - что, однако, не означает эмпирической завершенности в домостроительстве воцерковления мира ввиду продолжающегося исторического процесса,- Церковь не уничтожает и не нивелирует свойств каждого народа, каждой отдельной личности, в нее входящей.

Но полная телесность включает в себя не только человеческий род, но и все живое, все существующее, весь богозданный космос. Об этой причастности всего мироздания к Церкви свидетельствуют изображения животных и растений на стенах храмов, например, Дмитриевского собора во Владимире .

Храм как центр приведения к Богу и служения Ему всей искупленной во Христе природы, ее религиозного действа, получает космическое и вместе с тем апокалиптическое звучание, становясь явлением Царства Божия на земле, откровением Софии, Премудрости Божией, предуставленного от века замысла о человеке и мире. Вот почему главные храмы обеих столиц Древней Руси- Киева и Новгорода названы в честь Софии Премудрости Божией. И надпись над конхой центральной апсиды собора Софии Киевской подтверждает это сопряжение горнего и дольнего. Эти слова: «Бог посреде его, и не подвижится: поможет ему Бог утро заутра» (Пс.45,6) - имеют в виду и Богоматерь, поскольку Она есть образ человеческой общности, воплощающей мировой смысл; и церковную общину, поскольку она устремлена к сопряжению небесного и земного; и храмовое здание, поскольку оно является «иконой» космического Дома Премудрости.

Также литургичен и тип наших храмов в виде столпа с луковичным куполом или в виде горящей свечи. В нем нашел отображение внутренний мир. древнерусского человека, то, что наполняло его сердце - пламенная молитва о созидании нового, пони- мание Церкви как места, где совершается преображение земной жизни по образу небесной. Пламенем этих храмов-молитв согревалась вся толпа народного бытия. «Наша отечественная «луковица» воплощает в себе идею глубокого молитвенного горения к небе- сам, через которое наш земной мир становится причастным потустороннему богатству. Это завершение русского храма-как бы огненный язык, увенчанный крестом и к кресту заостряющийся.

При взгляде на Иван-Великий кажется, что мы имеем перед собой как бы гигантскую свечу, горящую над Москвой, а многоглавые кремлевские со- боры и церкви суть как бы огромные многосвешники. Так древний русский храм вещает нам об особых харизматических дарованиях, присущих начальной русской Церкви, о духовной напоенности русского общества животворными благодатными евхаристическими силами, дающими ведение Божественных тайн. Глядя на наполненный молящимися храм, возглавляющий собою всю окружающую природу: леса, поля, реки, собирающий вокруг себя, как птица птенцов своих под крыльями (Мф.2З,З7); человеческие жилища, русский человек ощущал и ясно со- знавал, что созданный им храм тоже есть жертва Богу", «Твоя от Твоих Тебе приносяще о всех и за вся», что самый освященный камень поет Богу песнь хвалы и благодарения. Храм воспринимался как образ Церкви, где преодолевается ненавистное разделение мира и вся вселенная преображается, по образу и подобию Троического единства, в мирообъемлющий храм".

Блаженнейший Митрополит
 ВЛАДИМИР(Сабодан)